Длинной дорогой войны

Село словно пребывало в заколдованном сне – ни единой души вокруг. И даже дымок из труб не шел. Впрочем, это-то понятно: если и есть у кого из русско-сельтибенцев печки, они уже были истоплены – мы приехали сюда в три часа пополудни. Дорога на Родниковку была прочищена, так что к дому Паравиных проехали без труда. Хозяйка, преклонных лет женщина, неспеша тянула шланг от дома к бане – воды набрать. В деревенской избе было тихо, чисто и светло. Виктор Степанович, ради которого я и оказалась здесь, напомнил мне главного героя фильма «Офицеры» – худощавый, стройный, с приветливым открытым взглядом. В Русской Селитьбе осталось всего два участника Великой Отечественной войны, и Паравин – один из них.

«Виктору едва исполнилось 17, как его забрали на фронт. Тогда, в военное время, это было не удивительно. Шел 1943 год. Попал он на Смоленщину, только освобожденную от немецких захватчиков. Однако противовоздушным войскам, в которых оказался Виктор Паравин, приходилось быть начеку: вражеские самолеты, как хищники, выслеживали «жертву», сбрасывая смертоносные грузы на и так уже чуть теплившиеся села и деревни. Артиллерийский полк старался предотвратить бомбежку, стреляя из пушек по воздушной технике противника. Атаки с воздуха не прекращались практически ни на один день. Гибель наших ребят больно отдавалась в сердце – ведь еще час назад ели кашу из одного котелка...
Наверное, не зря говорят: кому что на роду написано. Виктор Степанович вспоминает, как стояли они однажды вшестером возле колодца, собираясь испить холодной водицы в знойный летний день. Немецкие самолеты появились как гром средь ясного неба, пронеслись, сбросив разрушительные снаряды на землю. Одна бомба попала прямо в колодец, тот самый, возле которого сгрудились солдаты. К счастью, все остались целы и невредимы. Правда, колодезной водой освежиться не удалось.
Фронтовая дорога Виктора Степановича Паравина, как и других воинов, была длинной, тяжелой, наполненной страданиями и лишениями. Во время перехода из Белоруссии в Польшу зимние морозы пробирали до костей. Чтобы хоть чуть-чуть согреться, просушить в землянке рукавицы и портянки, солдаты пошли в лес за дровами. Нашли сваленную сосну, а пока тащили, водрузив на плечи, обморозили руки. Этот шрам войны остался с Виктором Степановичем и по сей день: больные кисти рук постоянно напоминают о себе и о том лихолетье. Победу 1883-й артиллерийский полк отмечал в Восточной Пруссии. Кстати, из Русской Селитьбы в нем оказалось немало земляков Виктора Степановича. Он загибает пальцы и перечисляет: «Лешка Паравин, мой однофамилец, Ванька Маслов, Лешка Хренов, Федька Сидорчев. Так приятно было видеть вдалеке от родины родные лица! А еще служил в полку Петр Табаков из поселка Коммунарский. Уже после войны, когда я поехал в их МТС ремонтировать трактор, увидел Петра, идущего по дороге. Уже не по фронтовой – по коммунарской. Ух и обнялись мы тогда!».
«А когда к нам приезжал в Русскую Селитьбу, – вставляет хозяйка, – Петя-то и вовсе плакал. Встретились как братья родные…»
После войны была Смоленщина, где Виктор Паравин служил еще два года. Неизвестно, сколько бы пришлось там находиться, однако обмороженные руки все чаще давали о себе знать – опухали, нестерпимо болели суставы. И возвращается солдат в родную Русскую Селитьбу. Мирное небо пьянит, радость от наступившей тишины переполняет сердце. Ну, а трудности, они в деревне никогда не кончаются. Виктору Степановичу легко не было с самой младости. С 15 лет он выполнял всю мужскую работу, потому что 41-й год забрал из села всех мужчин. На прицепе трактора, в поле на пастьбе, при перевозке хлеба на лошадях, на лесоразработках – где был передых? Одна работа тяжелее другой. Поэтому послевоенная трудовая вахта на тракторе оказалась не в новинку закаленному на фронте воину. Эту вахту он нес долгих 49 лет! И столько же составляет его семейный стаж. Самое время представить супругу Виктора Степановича: Валентина Васильевна. На свидания к ней, едва отмывшись от мазута, он шел через гору, за семь километров – в Мордовскую Селитьбу. Встречи с любимой были желанной передышкой перед новым рабочим днем.
После свадьбы срубили дом, в котором живут по сей день. Троих детей народили. И так было больно и обидно нести большую потерю в мирное время – хоронить 16-летнего сыночка Сашу. Судьба-судьбинушка, куда от нее деться? То вознесет на вершину счастья, то кинет в пропасть, из которой, казалось бы, и не выбраться. Но жизнь течет, как речка, вперед, вперед, вспять не повернешь… Дочь у Паравиных живет в Самаре, сын в Тольятти. В одной семье двое детей, в другой – пятеро. Стало быть, дед с бабкой семерых внуков имеют. Да что там внуков, правнуков уже трое, а самой младшенькой, Дашутке, еще и двух лет нет. Приедет, приклеится к прадедушке – не оторвать. А у него-то как глаза заблестели, когда про любимую малявку вспомнил.
Так и живут – надеждами на встречу. Дети их не забывают, балуют стариков, чем могут. А уж они-то как стараются. Баню натопят, пироги-ватрушки затевают, ждут желанных сердцу гостей. В октябре Виктору Степановичу 78 исполнилось, Валентине Васильевне в мае 72 будет. А в июне у них – золотая свадьба! Можно бы и авансом поздравить – ведь что такое полгода по сравнению с полувековым отрезком времени, но говорят, что заранее нельзя. Так что подождем до лета».