Акимов Александр Ильич
В каждой красноярской семье есть реликвии, к которым прикасаются с особым трепетом. В нашей – это фронтовой дневник моего прадедушки Александра Ильича Акимова – лейтенанта, командира саперного взвода 845 стрелкового Ясского полка 303 стрелковой Верхнеднепровской Краснознаменной дивизии 2 Украинского фронта, кавалера орденов Красной Звезды и Отечественной войны I и II степеней… Он ушел на Великую Отечественную войну 26 августа 1941 года. Победный май 1945 года от встретил в Чехословакии. А служба закончилась только 30 сентября 1945 года.
Судьба хранила полкового сапера, хотя, получая приказ на выполнение задания, он уходил каждый раз как в последний. Было два случая, когда командование уже готовило похоронку, так как группа не возвращалась вовремя. Но лейтенант Акимов знал, что от выполненного задания зависят сотни жизней солдат его полка, а выполнить задачу может только живой… Война – это каждодневный подвиг. Простой, солдатский… И вот несколько фрагментов из записок сапера.
«12 августа 1944 года стоим в обороне у хутора Екатериновка (ЯсскоКишиневская операция). Здесь немцы сильно окопались. Наше продвижение было остановлено. Немцы подключили свежие части. Как только нас остановили, мы тут же стали укреплять свои позиции: стали рыть траншеи, ходы сообщения, прокладывать коммуникации, ставить минные поля. Наш стрелковый 845 полк наладил две, а где и три линии обороны. 2-й пехотный батальон, к которому относился наш саперный взвод, тоже «закопался». А нам было поручено еще заминировать все «свободные участки». Это 200 метров между нашими и немецкими траншеями. Командование полка приказало полковой разведке взять языка. Хотя приказать – одно, а взять – это совсем другое. Ходили на сторону немцев несколько раз, но безрезультатно. Ко мне пришел начальник разведки полка и говорит, мол, бери двух саперов, с разведкой за «языком» пойдете. На что я ответил, что вы «языка» никак не берете, а саперы и так выходят из строя: трех ранили на передовой, один – убит. И все же мы пошли. Ночью вместе с разведкой добрались до немецких минных полей, сделали проходы и продвинулись к проволочному заграждению. И залегли. Это от немецких траншей метров 25 – 30. К утру немцы стали вести себя тише.
Остался один дежурный, да и тот скоро затих. Была высокая трава, и она хорошо маскировала наших разведчиков. Саперы стали потихоньку резать проволочное заграждение, чтобы ни одна немецкая банка, навешенная на заграждение, не зазвенела. Все получилось. Саперы остались у прохода, а разведка шмыгнула к спящему немецкому блиндажу. (Блиндаж выдерживал прямое попадание снаряда. Хороший блиндаж…) Разведчики, как только в траншею залетели, сразу «сняли» часового. Дали очередь по не очухавшимся немцам, а одного захомутали и айда на свою сторону. «Язык» спросонья даже не сопротивлялся. А через нейтральное поле группа бежала бегом. Немцы только одумались, а мы были уже в своих траншеях. Немцы ударили из пулеметов, но было поздно. А вот «язык» оказался очень ценным, офицер…»
«С 26 по 30 ноября 1944 года стоим под городом Хатван (Чехословакия), строим мосты через канал. Конные и пешие подразделения готовятся к дальнейшему наступлению. 5 декабря 1944 года началась очень сильная артиллерийская подготовка. Длилась она 50 минут. Однако наша пехота после этого не продвинулась ни на километр. Огневые укрепленные точки немцев выдержали шквал артиллерийского огня. И как только наши пошли в атаку, их накрыло немецким пулеметноминометным огнем. Пехота залегла. Кроме этого впереди оказались немецкие противопехотные минные поля! Пехота стала подрываться. Страшное зрелище! Меня вызвал командир полка подполковник Бедин и приказал взять кого-то из саперного взвода и сделать проходы в минных полях. Пехота в это время опять стала окапываться. Мы выдвинулись вперед. Место совершенно открытое. А немец бьет минами,
снарядами… Ползком и короткими перебежками добрались до наблюдательного пункта батальона командира майора Андреева. Там получили направление, где окопалась передовая рота. Мы быстро поползли на передовую линию. Командир роты сидит в окопчике, головы не поднимает. Рукой показал направление, куда должна атаковать рота. Мины противопехотные нам оказались знакомы. Вместе со своим напарником мы стали быстро их обезвреживать. За короткое время обезвредили 250 мин. Собрали взрыватели для отчета и образец мины, для последующего разминирования. После этого доложили о выполнении задачи сначала командиру роты, а потом и командиру батальона майору Андрееву. Подполковнику Бедину сделал доклад и представил «трофеи» - взрыватели и мину. Вид у меня при этом был соответствующий: весь вывалянный в грязи. Командир полка тут же дал указание своему заместителю подполковнику Сикорскому составить представление на награждение меня орденом Отечественной войны II степени, а моего подчиненного орденом Славы. Благодаря нашей «работе» полк успешно провел следующую атаку. Немцы отступили…»
До Великой Победы оставалось еще около полугода. До возвращения домой – долгих 10 месяцев. Мин саперу Акимову хватило и после войны. Он с товарищами разминировал Европу до середины сентября 1945 года…
